Повесть «Капитанская дочка» написана в виде воспоминаний главного героя - Петра Грине­ва. Детство Петруши было воль­готным и свободным, он «жил недорослем, гоняя голубей и иг­рая в чехарду с дворовыми маль­чишками». Но по достижении шестнадцати лет отец решает от­править Петра на службу в ар­мию. Петруша обрадовался это­му, потому что надеялся на служ­бу в Петербурге, в гвардии и был уверен, что жизнь там будет так же легка и беззаботна, как в род­ном доме. Отец же справедливо рассудил, что Петербург может научить молодого человека лишь «мотать да повесничать», поэтому направляет сына к генералу с письмом, в котором просит ста­рого друга определить Петра на службу в надежное место и быть с ним построже.

Таким образом, Петр Гринев, расстроенный далеко не радующими перспективами своего будущего, попадает в Белогорскую крепость. Вначале он ожидал увидеть «глухую крепость» на границе киргиз-кайсацких степей: с грозны­ми бастионами, башнями и валом. Капитана же Миро­нова Петр представлял себе «строгим, сердитым стариком, не знающим ничего, кроме своей службы». Каково же было изумление Петра, когда он подъехал к реальной Белогорской крепости - «деревушке, окруженной бревен­чатым забором»! Из всего грозного оружия - лишь старая чугунная пушка, служащая не столько для обо­роны крепости, сколько для игр ребятишек. Комендант оказывается ласковым добрым стариком «высокого ро­сту», он выходит проводить учения одетым по-домашне­му - «в колпаке и в китайском халате». Не меньшей неожиданностью для Петра оказался вид храброго вой­ска - защитников крепости: «человек двадцать старень­ких инвалидов с длинными косами и в треугольных шляпах», из которых большинство не могли запомнить, где находится право, а где - лево.

Прошло совсем немного времени, и Гринев был уже рад, что судьба привела его в эту «богоспасаемую» деревушку. Комендант и его семья оказались милыми, простыми, доб­рыми и честными людьми, к которым Петр привязался всей душой и стал в этом доме частым и долгожданным гостем.В крепости «не было ни смотров, ни учений, ни карау­лов», и тем не менее, не отягощенный службой молодой человек был произведен в офицеры.

Общение с приятными и милыми людьми, занятия ли­тературой, а в особенности проснувшаяся в сердце Петра любовь к Маше Мироновой сыграли немаловажную роль в формировании характера молодого офицера. С готовно­стью и решительностью встает Петр Гринев на защиту своих чувств и доброго имени Маши перед подлым и бес­честным Швабриным. Нечестный удар Швабрина на по­единке принес Гриневу не только тяжелую рану, но и вни­мание и заботу Маши. Благополучное выздоровление Пет­ра сближает молодых людей, и Гринев делает девушке пред­ложение, признавшись перед этим в своей любви. Однако гордость и благородство Маши не позволяют ей вступить в брак с Петром без согласия и благословения его родите­лей. К сожалению, отец Гринева считает, что эта любовь - л ишь блажь молодого человека, и не дает своего согласия па брак.

Приход Пугачева с его «шайкой бандитов и бунтовщи­ков» разрушил жизнь обитателей Белогорской крепости. В этот период раскрываются лучшие черты и моральные качества Петра Гринева. Свято он выполняет завет отца: «Береги честь смолоду». Он смело отказывается присяг­нуть на верность Пугачеву даже после того, как на его глазах были убиты комендант и многие другие защитники Белогорской крепости. Своей добросердечностью, честно­стью, прямотой и порядочностью Петр сумел заслужить уважение и расположение самого Пугачева.

Не за себя болит сердце у Петра во время его участия в поенных действиях. Он переживает за судьбу своей люби­мой, оставшейся сначала сиротой, затем попавшей в плен к перебежчику Швабрину, Гринев чувствует, что, признав­шись однажды Маше в своих чувствах, он взял на себя ответственность и за будущее одинокой и беззащитной девушки.

Таким образом, мы видим, насколько важную роль сыг­рал в жизни Петра Гринева период, проведенный им в Белогорской крепости. За это время герой успел вырасти и возмужать, он задумался о смысле и ценности человече­ской жизни, а в общении с различными людьми раскры­лось все богатство нравственной чистоты героя.

151 -

ЛЕТОПИСНЫЕ ПОВЕСТИ О ПОХОДЕ ИГОРЯ СВЯТОСЛАВИЧА НА ПОЛОВЦЕВ. Старшие версии Л. П. о походе князя Игоря Святославича на половцев в 1185 содержатся в Ипат. и Лавр. лет. Соответств. повествования др. летописей так или иначе зависят от этих двух. К Ипат. лет. восходят сокращ. рассказы Густинской летописи и «Кройники» Феодосия Софоновича. К Лавр. - сообщения о походе в большинстве др. рус. летописей, в общерус. сводах (Софийская 1 и Новгородская 4 летописи), а также в Степенной книге.

Рассказ о походе Игоря в Ипат. лет. не является самостоят. произведением, представляя собой часть статьи 1185, целиком посвящ.

152 -

воен. столкновениям русских и половцев. Статья начинается рассказом об удачных боевых действиях князей Святослава Всеволодовича и Рюрика Ростиславича , в которых не приняли участия Ярослав Черниговский и Игорь Новгород-Северский. Собственно рассказ о походе, воспетом в С., начинается словами: «В то же время Святославич Игорь, внук Олгов, поеха из Новагорода месяца априля в 23 день, во вторник, поимяи со собою брата Всеволода ис Трубечка, и Святослава, сыновця своего, из Рыльска, и Володимера, сына своего, ис Путивля, и у Ярослава испроси помочь, Ольстина Олексича, Прохорова внука, с коуи Черниговьскими...». П. эта пространна, написана с хорошим знанием обстоятельств, деталей событий, воспроизводит речи персонажей, как будто ее автор был одним из участников похода или писал со слов участников, в том числе самого князя Игоря. В П. говорится, что, начав поход, князья шли, «собираючи дружину свою», медленно, потому что у них кони были «тучны велми», раскормлены; что, подходя к Донцу, вечером Игорь увидел солнечное затмение и обсудил это явление с дружиной; указывается дальнейший их путь, время ожидания шедшего иным путем из Курска Всеволода ; сообщается о донесении и совете разведки (или ускорить движение, или возвратиться), о решении Игоря не возвращаться, не бившись, чтобы избежать «сорома», о расположении полков в первом бою, о ходе боя, о возвращении тех, кто пустился преследовать бежавших половцев. После этого можно почувствовать некоторый перескок в рассказе либо пропуск после фразы «друзии же ночь приехаша к полком с полоном», ибо непосредственно следом говорится: «и яко собрашася половци вси. И рече Игорь...», причем из его речи ясно, что русские уже видели («видохом»), сколько половецких полков против них «суть совокуплени», хотя раньше об этом речи не было. Дальше сообщается о совете князей и решении их, несмотря на явную опасность промедления, остаться там же ночевать, - из нежелания бросить при спешном отступлении тех, кто участвовал в преследовании половцев и чьи кони поэтому были утомлены. Затем идет рассказ о ходе боя, начавшегося с наступлением следующего, субботнего, дня и окончившегося в воскресенье полным поражением рус. войска и пленением князя Игоря и др. рус. князей, причем точно говорится, к кому и из какого рода половцев кто из них попал в плен. Плененный князь Игорь произносит длинный монолог, раскаиваясь гл. образом в своей воинской жестокости «в земле крестьяньстей» при взятии «на щит» г. Глебова у Переяславля.

После сообщения о пленении князей действие переносится на Русь, где в то самое время вел. князь Святослав Всеволодович собирал войска «от верхъних земль», «хотя ити на Половци к Донови на все лето». У Новгорода-Северского вел. князь узнает о самостоят. походе Игоря Святославича, а у Чернигова - о его поражении. В этом месте небольшой монолог произносит князь Святослав. Далее повествуется о его попытках организовать защиту Русской земли от половцев и об осаде половцами Переяславля и взятии Римова. Завершающая часть повествования посвящена пребыванию князя Игоря в половецком плену и его побегу на Русь. Как и С., Л. П. оканчивается прибытием радостно встречаемого князя Игоря в Киев.

П. о походе Игоря в Лавр. лет. значительно короче, чем в Ипат., независима от нее и написана как бы со стороны. Она содержится в статье 6694 (1186). О солнечном затмении 1 мая говорится тут без

153 -

связи с походом и поражением Игоря в начале статьи. Рассказ о походе начинается словами: «Того же лета здумаша Олгови внуци на половци, занеже бяху не ходили томь лет со всею князьею, но сами поидоша о себе, рекуще: мы есмы ци не князи же?..». Согласно этому рассказу, с Игорем в поход идут два сына, и сходятся князья у Переяславля. Заметившие приближение княж. ратей половцы, говорится далее, послали «по всеи земли своеи» за помощью, выступили русским навстречу, вынуждены были принять бой до подхода основных своих сил, потерпели поражение и, бросив свои вежи с женщинами и детьми, бежали. Расходясь в хронологии похода с Ипат., Лавр. лет. сообщает, что после захвата половецких веж победители три дня стояли там, веселясь и гордясь тем, что они нанесли поражение половцам в их земле, тогда как князья, ходившие на половцев с вел. князем Святославом, бились с ними, «зря на Переяславль», в своей земле, «а в землю их не смели на них ити». Русичи будто бы строили планы продолжения похода на половцев за Дон, чтобы избить их «до конца», а в случае успеха - и далее, в «луку моря, где же не ходили ни деди наши», - «а не ведущи Божья строенья», - замечает летописец... Подошедши первыми, половецкие воины три дня вели стрелковый бой с русскими, не пуская в ход копий и не подпуская русских к воде. Когда же пришли основные половецкие силы, русские «ужасошася» их количеству; измученные к этому времени жаждой, они сумели немного продвинуться к воде, а затем половцы «притиснуша» их к реке и в жестоком бою нанесли им сокрушит. поражение. В отличие от Ипат. и С., называющих реку Каялу , Лавр. лет. места, где произошла последняя битва, не указывает. Согласно Ипат., о поражении Игоря сообщил Святославу прибежавший Беловолод Просович ; по Лавр. же, известие о случившемся и предложение половцев позаботиться о выкупе пленных принес на Русь некий «гость», купец. Князь Святослав собрал на Руси дружины и выступил против половцев к Каневу, те бежали за Дон, и тогда русские разошлись «в страны своя», а половцы, вернувшись, взяли все города по Суле и три дня бились у Переяславля. В этом месте рассказа - об обороне Переяславля тамошним князем Владимиром Глебовичем («выеха из города к ним в мале дружине, и потче к ним, и бишася с ними крепко, и обиступиша князя зле, и видевше горожане изнемогающе своих, и выринушася из города и бишася, одва изотяша князя боденого треми копьи») - есть доселе отсутствовавшие дословные совпадения с Ипат. Далее в Лавр. сравнительно коротко говорится о побеге князя Игоря из плена «по малых днех», при этом летописец выражает свою радость, цитируя Писание, сравнивая спасение Игоря «из руку поганых» со спасением библейского Давида от преследовавшего его Саула. О положении русских в половецком плену здесь сказано: «А они вси держими бяху твердо и стрегоми и потвержаеми многими железы и казньми», - слова, которые Моск. летописный свод кон. XV в. интерпретировал так: после бегства Игоря прочих пленников «начаша твердо держати и многими железы отягчати их» (ПСРЛ. М.; Л., 1949. Т. 25. С. 92). Завершается рассказ Лавр. размышлением о казнях Божиих, заимствованным из статьи предыдущего года (там тоже вторичным - почерпнутым из статьи 1093 ПВЛ).

Уже давно замечено, что рассказ и в какой-то мере яз. С. и повествования о походе князя Игоря Ипат. лет. сходны (Шевырев

154 -

С. А. Полное собрание русских летописей. Т. 2. Ипатьевская летопись (Рец.) // Москв. 1843. № 12. Отд. Критика. С. 425). Давно высказано также мнение, что П. Ипат. лет. написана «несомненно современником и очевидцем: подробность и стройность рассказа, всюду сопровождаемого числовыми показаниями, ясно говорит в пользу такого предположения»; и этот рассказ, «так близкий по предмету со „Словом о полку Игореве“, наиболее далек от него по изложению»: здесь «разница в изложении одного и того же предмета книжником и поэтом»; и кажется, что «ни сказание не служило источником Слова, ни наоборот» (Бестужев-Рюмин . О составе... С. 111, 114-115).

Схожим образом оценивает повествование Ипат. лет. и негативно рассказ Лавр. И. П. Хрущов : «Южный летописный свод сохранил живое, подробное и очень искусное сказание, писанное по горячим следам события, по всей вероятности в Киеве - лицом преданным роду Мономаха» (тогда как С. создавалось в среде Ольговичей), и это сказание напоминает ему - чуткостью к воен. делу и правдивостью - летописный рассказ об ослеплении Василька; повествование же Лавр. «отличается... обычными свойствами суздальских словесных произведений: сухостью, краткостью и церковным характером», оно окрашено «однообразным колоритом предвзятой мысли и официальности» и от С. «отличается более, чем южное» (О древнерусских исторических повестях... С. 196, 207, 208). Так же - с точки зрения ист. достоверности - оценивает соотношение двух летописных повествований о походе Игоря А. В. Позднеев : «Изучение повестей о походе Игоря в Ипатьевской и Лаврентьевской летописях приводит к выводу о невозможности использовать повесть из Лаврентьевской летописи в качестве исторического источника и, напротив, свидетельствует о большой ценности повести из Ипатьевской летописи, основанной, по-видимому, на рассказах участников или людей, слышавших от последних сообщения о событиях апреля - мая 1185 г.» (Слово о полку Игореве и летописи. С. 31). Мнение об очень относительной ист. достоверности повествования о походе Игоря Лавр. лет. высказал и М. Н. Тихомиров : «Если бы не было другого рассказа о походе Игоря в Ипатьевской летописи, мы были бы лишены возможности даже предположительно говорить о месте битвы и маршруте похода Игоря Святославича. Объяснить эти особенности рассказа о походе Игоря в Лаврентьевской летописи можно двояким путем: или летописец пользовался устными рассказами и сделал запись на севере, где плохо представляли топографию Половецкой степи, а Переяславль казался постоянным местом, откуда совершались походы в степь; или рассказ о походе Игоря против половцев был настолько сокращен, что от него остались одни выдержки» (историко-географический кругозор... С. 79).

Касательно источников Ипатьевского рассказа и его соотношения со С. Е. В. Петухов думает, что на повествование Ипат. лет. «имели сильное влияние народные рассказы о несчастном походе, быть может особые песни или былины об этом; однако следов непосредственного влияния нашего памятника (С. - Г. П. ) на летописный рассказ установить нельзя, как нельзя установить и обратного влияния летописи на Слово о полку Игореве»; автор С., думает он, «руководствовался какой-нибудь версией рассказа о походе Игоря, не нашедшей себе места в летописи, или, может быть, пренебрегал подробностями летописной версии, считая это неважным или ненужным для своих целей» (Русская литература. С. 53).

155 -

А. А. Зимин раскладывает повествование 1185 Ипат. лет. по тематич. принципу и считает, что оно составлено из материалов трех разных летописцев - черниговского, киевского и переяславского: рассказ о походе, начало повествования, взят из Летописца Игоря Святославича; то, что касается вел. князя Святослава Всеволодича, - из киевского источника (до слов «Совокупив вои стояшеть»), о нападении половцев на Переяславль и Римов - из переяславского, о бегстве же Игоря из плена - вновь из черниговского (Ипатьевская летопись и «Слово...». С. 49). На это возразил А. Г. Кузьмин, считающий, что за исключением небольшой вставки из переяславского летописца и некоторых добавок, возвышающих Рюрика Ростиславича, весь рассказ Ипат. лет. «составляет более или менее современную запись, сделанную одним автором», который «близок к Игорю и Святославу и вообще Ольговичам» (Ипатьевская летопись и «Слово...». С. 77).

Б. И. Яценко полагает, что в основе всех рассказов о событиях 1185 лежит переяславское повествование, полемически перераб. в Чернигове и затем отразившееся в Лавр., Ипат., Густинской летописях, в «Кройнике о Руси» Феодосия Софоновича, Киевской летописи XVIII в., 1-й и 2-й ред. «Истории Российской» В. Н. Татищева и в С. Яценко обращает внимание на то, что поход князя Игоря, по Ипатьевскому списку Ипат. лет., начался 23 апр., тогда как во всех остальных источниках - 13 апр. Днем поражения рус. войск, согласно Яценко, было 28 апр., и получается, что они были разбиты еще до солнечного затмения. По его мнению, только через два-три года после похода и создания первонач. переяславской версии рассказа, не позже 1188, черниговец, переделывая переяславское повествование, решился использовать затмение для реабилитации князя Игоря; в 1190 черниговское произведение отразилось в великокняж. Киевской летописи, которой воспользовался затем для 1-й ред. своей «Истории» Татищев; через 13 лет после похода, в 1198, оно отразилось и в новой Киевской летописи, в основу которой легли как версия Киевской летописи 1190, так и черниговская повесть в ред. Игоря Святославича. Солнечное

156 -

затмение было использовано здесь, считает Яценко, уже для обвинения северских князей (Черниговская повесть... С. 38-57). Что касается П. в Лавр. лет., то, на взгляд Яценко, она «является составной частью обширного массива южнорусских сведений, в котором резко противопоставлены рассказ 1185 (в Ипатьевской летописи - 1184 год) о военной доблести Владимира Переяславского в объединенном летнем походе русских князей и рассказ 1186 года (в Ипатьевской летописи - 1185 год) о сепаратном походе Игоря Северского, о его поражении и плене. Сообщения о затмении и о рождении Константина Всеволодича как бы разрывают этот массив на две части». Тенденциозность автора-переяславца, писавшего вскоре после трагич. похода, объясняется, считает Яценко, ссорой Владимира Глебовича и Игоря Святославича во время весеннего похода 1184. «Таким образом, оба рассказа массива подчинены идее реабилитации Владимира Глебовича», но когда, после смерти Владимира Глебовича, рассказ был владимиро-суздальским летописцем использован, «он уже не воспринимался как остро полемическое, политически направленное сочинение. Поэтому составители местной летописи разделили его по разным погодным статьям, перебили некоторыми суздальскими известиями» (Лаврентьевская повесть... С. 35-36). Яценко разделяет мысль Н. С. Демковой , что ипатьевский (киевский) рассказ о походе Игоря как будто последовательно отвечает на все упреки этой повести (Демкова . К вопросу о времени написания... С. 75): «Многие факты повести Лаврентьевской летописи становятся понятными только в сравнении с повестью Ипатьевской летописи» (Лаврентьевская повесть... С. 37). Отстаивая достоверность известий Лавр. лет. о походе Игоря, Яценко (следом за Хрущовым) обращает внимание на случаи сходства этой повести со С. (упоминание «безводья», «зноя» и «туги») и добавляет: «Только в этой повести и в „Слове“ упоминается цель похода северян - Дон, сообщается о сборах половцев против Игоря, о стрелах во время второго боя, о гибели русского воинства от безводья, о печали русских князей и бояр после разгрома северян, об обращении Святослава ко всем князьям, о тяжелом положении русских пленников, о погоне за Игорем» (Там же. С. 40). С., прославляя Игоря, полемизирует, как полагает Яценко, с переяславской П.

Б. А. Рыбаков пришел к выводу, что П. о походе Игоря в Ипат. лет. «помещена на грани двух разделов: в первом (1179-1186 гг.) преобладает рука летописца Святослава Всеволодича, а во втором (1187-1196) - летописца его соправителя, Рюрика Ростиславича, использовавшего галицкие записи». Первая часть рассказа, «посвященная военной стороне похода Игоря, написана со всеми характерными особенностями летописца Рюрика» (таковым, по мнению Рыбакова, был Петр Бориславич ), вторая же часть, где речь идет о действиях Святослава Киевского, и третья, о побеге, - летописца Святослава. Летописец Рюрика относится к Игорю более благожелательно, чем летописец Святослава. Составитель П. из этих двух летописцев не только отредактировал свой исходный материал, но и сделал некоторые доп. к нему в пользу Игоря. «Важнейшим из них является „речь“ Игоря на поле боя, разрезающая первоначальный текст». Со С. эта П. соприкасается только в редакторских доп. (величание Игоря по деду «внуком Олговым»; сходство слов Святослава, сказанных после известия о разгроме рус. войска; упоминание Каялы). П. была создана,

157 -

считает Рыбаков, «в кругах, близких к Рюрику Ростиславичу, между 1188-1192 гг.» «церковником», галичанином по происхождению, знакомым со С., возможно, упоминаемым в летописи «премудрым книжником Тимофеем» родом из Киева, бывшим в Галиче духовником Мстислава, сторонником сыновей Игоря. «Повесть была включена в летописный свод Рюрика Ростиславича в процессе его подготовки (до 1192 г.) еще до того, как свод (в 1197 г.) перешел в руки игумена Моисея» (Киевская летописная повесть... С. 58-63). В книге «„Слово“ и его современники» Рыбаков уточняет: «Наиболее вероятной датой составления „Повести“ представляются годы 1189-1190...» (С. 193). К повествованию Лавр. лет. Рыбаков подходит очень критически, считая, что многое там «сомнительно по своей достоверности», а именно: 1) участие в походе двух сыновей Игоря, тогда как в 1185 Святославу Игоревичу было лишь 9 лет, 2) три дня веселья рус. дружины, 3) бой в течение трех дней только стрелами, не пуская в ход копий, 4) отсутствие уцелевших в бою, кто мог бы принести на Русь весть о поражении Игоря. Создатель этой П., считает Рыбаков, «не знал ни летописи Рюрика, ни „Повести о 1185 г.“, составленной Галичанином, но мог получить информацию из кругов, близких к Святославу Всеволодичу» (С. 197); обращением во Владимире к летописцу Святослава Всеволодовича, которым пользовался и «Галичанин», объясняется текстуальная близость рассказов Ипат. и Лавр. лет. об обороне от половцев князем Владимиром Глебовичем Переяславля-Русского.

Татищев, считает Рыбаков, возможно, пользовался «Повестью Галичанина» в более подробном, чем известный нам, варианте (С. 198). Л. И. Сазонова не исключает, что Татищев некоторые сцены своей «Истории» создал на базе неизвестных нам древних текстов, но приходит к выводу об отсутствии у него какого-то особого неизвестного нам летописного источника и считает, что большую роль в появлении ряда сцен и деталей играл его лит. подход к ист. данным.

В. Ю. Франчук , сравнив лексику и фразеологию повествования о походе Игоря в Лавр. лет. с окружающими его рассказами и повествованием Ипат. лет., пришла к выводу, что они «отличаются особенностями, характерными для летописца Святослава Всеволодовича», соглашаясь тем самым с мнением Рыбакова, что «владимирский летописец, составивший рассказ о походе Игоря, не имел в своем распоряжении летописи Рюрика Ростиславича и не был знаком с рассказом, составленным Галичанином. Сведения, которые мог получить этот летописец, ограничиваются информацией из кругов, близких к Святославу Всеволодичу». Вывод, к которому приходит Франчук, состоит в том, «что в основе рассказа о походе князя Игоря Лаврентьевской летописи, как и в основе рассказа о походе на Кобяка, лежат письменные материалы, извлеченные из летописи Святослава Всеволодича», причем «летописец, обработавший их, был явным сторонником детей и внуков Юрия Долгорукого»; «по своим взглядам, симпатиям, по особенностям языка - это типичный представитель Северной Руси, вероятнее всего владимирец» (О создателе версии. С. 166; см. также: Франчук . Літописні оповіді... С. 7-56).

В Радзивиловской летописи и в Лицевом своде рассказ о походе князя Игоря на половцев в 1185 проиллюстрирован. В Радзивиловской (владимирская версия) ему посвящено шесть миниатюр, из них три - битве Игоря, две - битвам Владимира Глебовича и одна -

158 -

встрече Игоря и Святослава. Рыбаков считает, что в протографе Радзивиловской находился более полный, чем в ней, южнорус. по происхождению рассказ о походе, ибо в тексте Радзивиловской говорится лишь об одной битве Владимира Глебовича.

Текст повести в Лицевом своде, представляющий собой в основе рассказ Воскресенской летописи, дополненный подробностями из Никоновской, проиллюстрирован 23 миниатюрами, достаточно полно отражающими его содержание.

Изд. : Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. Л., 1927. Вып. 2; 2-е изд. Т. 1, вып. 2. Стб. 397-400; Ипатьевская летопись // ПСРЛ. СПб., 1908. Т. 2. Стб. 637-651 (оба изд. фототипически переизданы: М., 1962).

Основные отд. изд.: Орлов . Слово. С. 165-175; Кудряшов К. В. Про Игоря Северского, про землю Русскую. М., 1959. С. 82-88; Стеллецкий - 1965 . С. 247-261; ПЛДР: XII век. М., 1980. С. 344-371; Гетманец М. Ф. Тайна реки Каялы: Слово о полку Игореве. Харьков, 1982. С. 135-140; Повести Древней Руси XI-XII века. Л., 1983. С. 353-375; Слово - 1985. С. 415-422; Літописні оповіді про похід князя Ігоря / Упорядкування, текстологічне дослидження та переклади В. Ю. Франчук. Київ, 1988. С. 70-172.

Лит.: Бестужев-Рюмин К. Н. О составе русских летописей до конца XIV в. // ЛЗАК за 1865-1866 гг. СПб., 1868. Вып. 4. С. 111-115; Хрущов И. П. О древнерусских исторических повестях и сказаниях XI-XII ст. Киев, 1878. С. 196-212; Петухов Е. В. Русская литература. Юрьев, 1912; Орлов А. С. Лекции по истории древнерусской литературы. М., 1916. С. 85-86; Кудряшов К. Историко-географические сведения о Половецкой земле по летописным известиям о походе Игоря Святославича на половцев в 1185 г. // Изв. Геогр. об-ва. М.; Л., 1937. С. 59; Шахматов А. А. Обозрение русских летописных сводов XIV-XVI вв. М.; Л., 1938. С. 72, 364; Приселков М. Д. «Слово о полку Игореве» как исторический источник // Историк-марксист. М., 1938. Кн. 6 (70). С. 112-133; Лихачев Д. С. 1) Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.; Л., 1947. С. 184-189; 2) Летописный свод Игоря Святославича и «Слово о полку Игореве» // Лихачев . «Слово» и культура. С. 145-175; Ржига В. Ф. Из очерков по «Слову о полку Игореве» // Докл. и сообщ. филол. ф-та МГУ. М., 1947. Вып. 3. С. 71; Позднеев А. В. Слово о полку Игореве и летописи // Проблемы истории лит-ры. М., 1961. С. 7-32; Лимонов Ю. А. Летописание Владимиро-Суздальской Руси. Л., 1967. С. 72; Тихомиров М. Н. Историко-географический кругозор «Слова о полку Игореве» как произведения XII в. // Тихомиров М. Н. Русская культура X-XVI вв. М., 1968; Зимин А. А. Ипатьевская летопись и «Слово о полку Игореве» // История СССР. 1968. № 6. С. 43-64; Кузьмин А. Г. Ипатьевская летопись и «Слово о полку Игореве»: (по поводу статьи А. А. Зимина) // Там же. С. 64-87; Рыбаков Б. А. 1) Киевская летописная повесть о походе Игоря в 1185 г. // ТОДРЛ. 1969. Т. 24. С. 58-63; 2) «Слово» и его современники. С. 170-201; Сазонова Л. И. Летописный рассказ о походе Игоря Святославича на половцев в 1185 г. в обработке В. Н. Татищева // ТОДРЛ. 1970. Т. 25. С. 29-46; Демкова Н. С. К вопросу о времени написания «Слова о полку Игореве» // Вест. ЛГУ. № 14. Л., 1973. История, яз., лит-ра. Вып. 3; Пауткин А. А. Летописная повесть о походе 1185 г. Игоря Святославича на половцев: (К проблеме художественности) // ФН. 1985. № 2. С. 26-31; Франчук В. Ю. 1) О создателе версии похода князя Игоря на половцев в 1185 г. в Лаврентьевской летописи // Слово. Сб. - 1985. С. 154-168; 2) Літописні оповіді про похід князя Ігоря. Київ, 1988. С. 7-56; Яценко Б. И. 1) Лаврентьевская повесть о походе Игоря Святославича в 1185 году // РЛ. 1985. № 3. С. 31-42; 2) Черниговская повесть о походе Игоря Святославича в 1185 г. // Исследования «Слова». С. 38-57; Никитин А. Л. Поход Игоря: Поэзия и реальность // Герменевтика древнерус. лит-ры. Сб. 1. XI-XVI века. М., 1989. С. 123-134.

«Слово о полку Игореве»Художественное произведение, хотя и
близко к летописи;
Тема: неудачный поход на половцев
северского князя Игоря в конце апреля
– начале мая 1185 года;
Время написания: вскоре после похода;
Другие источники, повествующие об
этом походе: Лаврентьевская летопись,
Ипатьевская летопись.

Участники похода:

Северский князь Игорь
Святославович;
его брат Всеволод
Святославович из Трубчевска;
его сын Владимир Игоревич из
Путивля;
его племянник Святослав
Ольгович из Рыльска.

История «Слова…»

Открыто в конце 18 века
Мусиным-Пушкиным
Впервые опубликовано
в 1800 году в Москве

Манера
изложения
«старинной речью», но «не
гоняясь мыслью за
Бояном».
Цель
«Слова…»
Рассказать о «године бед»
со времен Владимира до
Игоря;
Прославить Игоря.
Главная
идея
Вред междоусобиц и
призыв к объединению
русских земель;
Раздумья о честолюбии и
человеческой гордыне.

Историческая основа «Слова…»

В 1185 году Новгород-Северский князь Игорь
Святославович, не предупредив Киевского
князя Святослава и других князей,
отправляется в поход на половцев в половецкие
степи.

Композиция похода князя Игоря

Ипатьевская
летопись
1. Выступление в поход
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
Игоря
Солнечное затмение
Присоединение к войску
бур-тур Всеволода
Первое удачное
столкновение с половцами
Неудачи второго боя
Ранение и пленение Игоря
Набеги половцев на Русь
Побег Игоря из плена
«Слово о полку
Игореве»
…
2. …
3. …
4. …
5. …
6. …
7. …
8. …
9. …
10. …
11. …
1.

Домашнее задание:

1. Доделать таблицу;
2. Чем повествование «Слова…»
отличается от летописного?
3. Какие наиболее яркие
композиционные части, не
связанные с сюжетом, свойственны
только «Слову…»? С какой целью
включает их в повествование автор
«Слова…»?

Композиция «Слова…»

1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
Вступление
Сборы в поход, солнечное затмение
Первый бой
Сон
Второй бой
История сражений с половцами
Поражение войска Игоря
Лирическое отступление о междоусобицах
Сон Святослава, «Золотое слово» Святослава
Обращение Автора к русским князьям
Плач Ярославны
Возвращение Игоря из плена
Приветственная встреча Игоря

Особенности композиции

Вначале повествование ведется от лица Автора.
Автор – человек, хорошо знающий военное дело,
начитанный, знающий события прошлого.

Предзнаменование

Плохое предзнаменование
безрассудной
храбрости Игоря
Игорь идет в поход НАПЕРЕКОР судьбе.

Часть I главы 12-13

Автор пытается понять, почему храбрый,
мужественный князь и его опытная дружина
потерпели поражение
вспоминает времена деда Игоря – Олега (11 век)
Причина тяжелого положения русской земли в
прошлом и настоящем, причина поражения
Игоря – в несогласии русских князей, в их
раздорах.

Взгляд на поход Игоря Святослава:

Сон Святослава
«смутный»;
Святославу дается знать о походе Игоря, его
поражении и нашествии на Русь врагов. Тем
самым подчеркивается роль вел. киевского князя
как главы рус. князей и всей Русской земли;
Худ. функция Сна Святослава - обосновать право
последнего на «злато слово», в котором он
выступает объединителем русских князей в
борьбе с врагами;
Образы сна символичны.
Часть II глава 1

Сон Святослава

его «одевают» черной паполомой, т. е.
погребальным покрывалом, как
мертвого;
Видеть во сне кровать - тоже плохая
примета по сонникам: к болезни или
смерти;
тис считался в древности самой
ценной породой для гроба и в связи с
этим был символом смерти;
пить во сне вино, и особенно мутное,
- «плохая примета», «знак печали и
досадного известия»;
Рассыпающийся жемчуг - символ слез
в сновидениях.

Сон Святослава

Смысл Сна Святослава: Святослав, сидящий «в Киеве
на горах», грозный и великий, во сне видит себя не в
Киеве - столице Киевской Руси, ее центре, а на
самой окраине, у небольшого пограничного городка
на юго-западе Руси - Плесньска.
Вместо «золотого стола» киевского (символа власти,
силы, могущества) он оказывается во сне в
погребальных санях (символ не-жизни, немогущества, не-бытия), в которых несут его к морю
- символу «того света» и одновременно - месту
пребывания половцев, к ним в плен.
Во сне со Святославом происходит то, что произошло
наяву с Игорем и другими князьями-участниками
похода.

«Золотое слово» Святослава, со слезами смешанное, -

взгляд на поход Игоря с т.з. судеб
всей Русской земли.
Прямое осуждение Игоря и
Всеволода;
Обвиняет их в честолюбивом
стремлении прошлую славу себе
присвоить, а будущую поделить
между собой;
Не сомневается в их личном
мужестве, не унижает их
достоинства;
Святослав = Автор.
Часть II глава 5

Обращение к русским князьям

«Золотое слово» Святослава переходит в
обращение к русским князьям;
Напоминает князьям о том, как в прошлом
усобицы обессилили Русскую землю и
привели к гибели ее князей;
Напоминает каждому из князей о его силе,
уме, могуществе;
Призывает князей исполниться ратного
духа, объединить свои силы и вернуть Руси
ее былые славу и могущество.
Святослав = Автор
Часть II главы 6-13

Плач Ярославны

На городской стене в Путивле плачет жена Игоря
Ярославна;
Она не размышляет, не осуждает,
а просто печалится, горюет;
Обращается к силам природы,
просит о помощи мужу;
Ярославна скорбит обо всех русских
воинах, не только о муже;
Это собирательный образ – голоса
всех русских женщин, их печаль и
нежность, страдания от войн и междоусобиц всех
русских женщин.
Часть III глава 1

Половецкая степь. Побег Игоря.

Силы природы (по просьбе Ярославны)
помогают Игорю;
Сказочные мотивы:
разговор Игоря с рекой Донец;
преображение Игоря в разных
зверей и птиц.
Часть III глава 2-7

Заключение. Часть III глава 8

Торжественная и праздничная концовка
Вся Русская земля радуется возвращению
Игоря:
«Села рады, города веселы»,
«Но восходит солнце в небеси –
Игорь-князь явился на Руси»

Самостоятельная работа

1. Вместе с кем отправляется Игорь в поход?
2. Когда написано «Слово…»?
3. Чем в Игоре восхищается Автор?
4. Как излагаются события (манера
изложения) в «Слове…»?
5. Охарактеризуйте Автора «Слова…».
6. С какой целью описывается солнечное
затмение?
7. Почему Автор обращается ко временам
Олега?

Самостоятельная работа

1. Главная идея «Слова…»?
2. Объясните символику сна
3.
4.
5.
6.
7.
Святослава.
Кем приходится Святослав Игорю?
Как Святослав относится к походу
Игоря?
Цель обращения к русским князьям?
Особенности плача Ярославны?
Чем заканчивается «Слово…»?

Образ Русской земли в «Слове…» - центральный образ, главный герой

«Слово…» рисует обширные географические
пространства Руси
Города:
Реки:
Киев
Дон
Корсунь
Волга
Тмуторокань
Днепр
Полоцк
Чернигов
Курск
Новгород
Путивль и т.д.
Донец
Дунай
Западная Двина
Рось и т.д.

Пейзаж «Слова…»

Отличается грандиозностью;
Дан в движении:
«Черные тучи с моря идут…»
«Земля гудит, реки мутно
текут, прах над полями
несется…»
Ветер, солнце, тучи, облака –
фон, на котором
разворачивается действие
«Слова…», и одновременно –
действующие лица. (прием?)

Русская земля

Это история
страны
Русская земля
принимает
активное
участие в
радостях и
печалях страны.

Особенности описания Русской земли

Образ Родины, полной городов, рек и
многочисленных обитателей, противопоставлен
образу пустынной половецкой степи – «стране
незнаемой», её оврагам (яругам), холмам, болотам и
«грязивым» местам.

Русская земля для Автора «Слова…»

- это прежде всего русский народ;
Автор говорит о мирном труде русских «ратаев»
(пахарей), нарушенном усобицами князей;
о женах русских воинов, оплакивающих своих
мужей;
о горе всего русского народа после поражения
Игоря и о радости всех жителей городов и сел при
его возвращении.
Войско Игоря Новгород-Северского – это прежде
всего «русичи», и, переходя границу Руси, они
прощаются не с Новгород-Северским
княжеством, а с Русской землей в целом.

Повести о походе князя Игоря на половцев.

Сравните два рассказа о походе князя Игоря. Чем отличаются эти рассказы фактически, с точки зрения отношения к героям повествования, стилистически и идейно?

Что сообщают летописцы о причинах поражения Игоря?

Обратите внимание на номинативные (фактологические и описательные) и коммуникативные (комментирующие) элементы текстов.

Что мы узнаем из летописных рассказов о личности князя Игоря и мировоззрении летописца?

Сравните летописное повествование и сюжет «Слова о полку Игореве». Какие отличия и черты сходства вы замечаете?

ИЗ КИЕВСКОЙ ЛЕТОПИСИ (Ипатьевский летописный свод)

Летописная повесть о походе Игоря Святославича на половцев в 1185 году

А в это время Игорь Святославич, внук Олегов, выступил из Новгорода месяца апреля в двадцать третий день, во вторник, позвав с собой брата Всеволода из Трубчевска, и Святослава Ольговича, племянника своего, из Рыльска, и Владимира, сына своего, из Путивля. И у Ярослава попросил в помощь Ольстина Олексича, Прохорова внука, с ковуями черниговскими. И так двинулись они медленно, на раскормленных конях, собирая войско свое. Когда подошли они к реке Донцу в вечерний час, Игорь, взглянув на небо, увидел, что солнце стоит словно месяц. И сказал боярам своим и дружине своей: “Видите ли? Что значит знамение это?” Они же все посмотрели, и увидели, и понурили головы, и сказали мужи: “Князь наш! Не сулит нам добра это знамение!” Игорь же отвечал: “Братья и дружина! Тайны божественной никто не ведает, а знаменье творит бог, как и весь мир свой. А что нам дарует бог - на благо это или на горе нам - это мы увидим”.

И, сказав так, переправился через Донец, и подошел к Осколу, и ждал там два дня брата своего Всеволода: тот шел другой дорогой из Курска. И оттуда двинулись к Сальнице. Здесь приехали к ним разведчики, которых посылали ловить “языка”, и сказали приехавшие: “Видели врагов, враги ваши во всем вооружении ездят, так что либо поезжайте без промедления, либо возвратимся домой: не подходящее сейчас для нас время”. Игорь же обратился к братии своей: “Если нам придется, не приняв боя, вернуться, то позор нам будет хуже смерти; пусть же будет так, как нам бог даст”. И, порешив так, ехали всю ночь,

Наутро же, в пятницу, в обеденное время, встретились с полками половецкими; успели подготовиться половцы: вежи свои отправили назад, а сами, собравшись от мала до велика, стали на противоположном берегу реки Сюурлий. А наши построились в шесть полков: Игорев полк посередине, а по правую руку - полк брата его Всеволода, по левую - Святослава, племянника его, перед этими полками полк сына его Владимира и другой полк, Ярославов, - ковуи с Ольстином, а третий полк впереди - стрелки, собранные от всех князей. И так построили полки свои. И обратился Игорь к братии своей: “Братья! Этого мы искали, так дерзнем же!” И двинулись на половцев, возложив на бога надежды свои. И когда приблизились к реке Сюурлию, то выехали из половецких полков стрелки и, пустив по стреле в сторону русских, ускакали. Еще не успели русские переправиться через реку Сюурлий, как обратились в бегство и те половецкие полки, которые стояли поодаль за рекой.

Святослав же Ольгович, и Владимир Игоревич, и Ольстин с ковуями-стрелками бросились их преследовать, а Игорь и Всеволод двигались медленно, держа строй своих полков. Передовые отряды русских избивали половцев и хватали пленных. Половцы пробежали через вежи свои, а русские, доскакав до веж, захватили там большой полон. Некоторые с захваченными пленниками лишь ночью вернулись к своим полкам. И когда собрались все полки, обратился Игорь к братии своей и к мужам своим: “Вот бог силой своей обрек врагов наших на поражение, а нам даровал честь и славу. Но видим мы бесчисленные полки половецкие - чуть ли не все половцы тут собрались. Так поедем же сейчас, ночью, а кто утром пустится преследовать пас, то разве все смогут: лишь лучшие из половецких конников переправятся, а уж нам самим - как бог даст”. Но сказал Святослав Ольгович дядьям своим: “Далеко гнался я за половцами, и кони мои изнемогли; если мне сейчас ехать, то отстану по дороге”. Согласился с ним Всеволод и предложил заночевать здесь. И сказал Игорь: “Не удивительно будет, мудрые, братья мои, и умереть тут”. И легли здесь.

Когда же занялся рассвет субботнего дня, то начали подступать полки половецкие, словно лес. И не знали князья русские, кому из них против кого ехать, - так много было половцев. И сказал Игорь: “Вот думаю, что собрали мы на себя всю землю Половецкую - Кончака, и Козу Бурновича, и Токсобича, Колобича, и Етебича, и Тертробича”. И тогда, посоветовавшись, все сошли с коней, решив, сражаясь, дойти до реки Донца, ибо говорили: “Если поскачем - спасемся сами, а простых людей оставим, а это будет нам перед богом грех: предав их, уйдем. Но либо умрем, либо все вместе живы останемся”. И, сказав так, сошли с копей и двинулись с боем. Тогда по божьей воле ранили Игоря в руку, и омертвела его левая рука. И опечалились все в полку его: был у них воевода и ранили его прежде других. И так ожесточенно сражались весь день до вечера, и многие были ранены и убиты в русских полках.

Когда же настала ночь субботняя, все еще шли они, сражаясь. На рассвете же в воскресенье вышли из повиновения ковуи и обратились в бегство. Игорь же в это время был на коне, так как был ранен, и поспешил к ним, пытаясь возвратить их к остальным полкам. Но, заметив, что слишком отдалился от своих, снял шлем и поскакал назад к своему полку, ибо уже узнали князя и должны были вернуться. Но так никто и не возвратился, только Михалко Юрьевич, узнав князя, вернулся. А с ковуями не бежал никто из бояр. только немного простых воинов да кое-кто из дружинников боярских, а все бояре сражались в пешем строю, и среди них Всеволод, показавший немало мужества. Когда уже приблизился Игорь к своим полкам, половцы, помчавшись ему наперерез, захватили его на расстоянии одного перестрела от воинов его. И, уже схваченный, Игорь видел брата своего. Всеволода, ожесточенно сражающегося, и молил он у бога смерти себе, чтобы не увидеть гибели брата своего. Всеволод же так яростно бился, что и оружия ему не хватало. И сражались, обходя вокруг озеро.

И так в день святого воскресенья низвел на нас господь гнев свой, вместо радости обрек нас на плач и вместо веселья - на горе на реке Каялы. Воскликнул тогда, говорят, Игорь: “Вспомнил я о грехах своих перед господом богом моим, что немало убийств и кровопролития совершил на земле христианской: как не пощадил я христиан, а предал разграблению город Глебов у Переяславля. Тогда немало страданий испытали безвинные христиане: разлучаемы были отцы с детьми своими, брат с братом, друг с другом своим, жены с мужьями своими, дочери с матерями своими, подруга с подругой своей. И все были в смятении: тогда были полон и скорбь, живые мертвым завидовали, а мертвые радовались. что они, как святые мученики, в огне очистились от скверны этой жизни. Старцев пинали, юные страдали от жестоких и немилосердных побоев, мужей убивали и рассекали, женщин оскверняли. И все это сделал я, - воскликнул Игорь, - и недостоин я остаться жить!

И вот теперь вижу отмщение от господа бога моего: где ныне возлюбленный мой брат? Где ныне брата моего сын? Где чадо, мною рожденное? Где бояре, советники мои? Где мужи-воители? Где строй полков? Где кони и оружие бесценное? Не всего ли этого лишился я теперь, и, связанного, предал меня бог в руки беззаконникам. Это все воздал мне господь за беззакония мои и за жестокость мою, и обрушились содеянные мною грехи на мою же голову. Неподкупен господь, и всегда справедлив суд его. И я не должен разделить участи живых. Но теперь вижу, что другие обретают венец мученичества, так почему же я - один виноватый - не претерпел страданий за все это? Но, владыка господь бог мой, не отвергни меня навсегда, но какова будет воля твоя, господи, такова и милость нам, рабам твоим”.

И тогда окончилась битва, и разлучены были пленники, и пошли половцы каждый к своим вежам. Игоря же взял в плен муж именем Чилбук из Тарголовцев, а Всеволода, брата его, захватил Роман Кзич, а Святослава Ольговича - Елдечук из Вобурцевичей, а Владимира - Копти из Улашевичей. Тогда же на поле битвы Кончак поручился за свата своего Игоря, ибо тот был ранен. И из стольких людей мало кто смог по счастливой случайности спастись, невозможно было скрыться беглецам - словно крепкими стенами окружены были полками половецкими. Но наших русских мужей около пятнадцати убежало, а ковуев и того меньше, а остальные в море утонули.

В это время великий князь Святослав Всеволодович отправился в Карачев и собирал в верхних землях воинов, намереваясь на все лето идти на половцев к Дону. Когда уже на обратном пути оказался Святослав у Новгорода-Северского, то услышал о братьях своих, что пошли они втайне от него на половцев, и был он этим очень раздосадован. Святослав в то время плыл в ладьях; когда же прибыл он в Чернигов, прибежал туда Беловод Просович и поведал Святославу о случившемся в Половецкой земле. Святослав, узнав обо всем, вздохнул тяжело и сказал, утирая слезы: “О дорогая моя братия, и сыновья, и мужи земли Русской! Даровал мне бог победу над погаными, а вы, не сдержав пыла молодости, отворили ворота на Русскую землю. И как я только что досадовал на Игоря, так теперь оплакиваю его, брата своего”.

После этого послал Святослав сына своего Олега и Владимира в Посемье. Узнав о случившемся, пришли в смятение города посемские, и охватила их скорбь и печаль великая, какой никогда не бывало во всем Посемье, и в Новгороде-Северском, и во всей земле Черниговской: князья в плену и дружина пленена или перебита. И метались люди в смятенье, в городах смуты начались, и не милы были тогда никому и свои близкие, но многие забывали и о душе своей, печалясь о своих князьях. Затем послал Святослав к Давыду в Смоленск, со словами: “Сговаривались мы пойти на половцев и лето провести на берегах Дона, а теперь половцы победили Игоря, и брата его, и сына; так приезжай же, брат, охранять землю Русскую”. Давыд же приплыл по Днепру, пришли и другие на помощь и стали у Треполя, а Ярослав с полками своими стоял в Чернигове.

Поганые же половцы, победив Игоря с братией, немало возгордились и собрали всех людей своих, чтобы пойти на Русскую землю. И начался у них спор. Говорил Кончак: “Пойдем к Киеву, где была перебита братия наша и великий князь наш Боняк”. А Гза говорил: “Пойдем на Сейм, где остались их жены и дети: там для нас готовый полон собран, будем города захватывать, никого не опасаясь”. И так разделились надвое: Кончак пошел к Переяславлю, и окружил город, и бился там весь день. Владимир же Глебович, князь Переяславля, был храбр и силен в бою. Выехал он из города и напал на врагов, и лишь немногие из дружины решились ехать за ним. Жестоко бился он и был окружен множеством половцев. Тогда остальные переяславцы, видя, как мужественно бьется их князь, выскочили из города и выручили князя своего, раненного тремя копьями. А славный воин этот, Владимир, тяжело раненный, въехал в город свой, утер мужественный пот за отчизну свою. И послал Владимир к Святославу и к Давыду с просьбой: “Половцы у меня, так помогите же мне”. Святослав послал к Давыду, а Давыд стоял у Треполя со смоленцами. Смоленцы же начали совещаться и сказали так: “Мы пришли к Киеву, если бы была там сеча - сражались бы, но зачем нам другой битвы искать, не можем - устали уже”. А Святослав с Рюриком и с другими, пришедшими на помощь, пошли по Днепру против половцев; Давыд же возвратился назад со своими смоленцами. Половцы, услышав об этом, отступили от Переяславля. И, проходя мимо Римова, осадили его. Римовичи затворились в городе и заполнили все заборолы, и, по воле божьей, рухнули две городницы с людьми на сторону осаждавших. На остальных же горожан напал страх. Кто из них выбежал из города и бился в болотах подле Римова, те и спаслись от плена, а кто остался в городе - тех всех пленили. Владимир же посылал к Святославу Всеволодовичу и к Рюрику Ростиславичу, призывая их к себе на помощь. Но Святослав задержался, ожидая Давыда со смоленцами. И гак опоздали князья русские и не догнали половцев. Половцы же, взяв город Римов, с полоном отправились восвояси, а князья вернулись по своим домам, печалясь о сыне своем Владимире Глебовиче, получившем тяжелые смертельные раны, и о христианах, взятых в полон погаными.

Вот так бог казнит нас за грехи наши, привел на нас поганых не для того, чтобы порадовать их, а, нас наказывая и призывая к покаянию, чтобы мы отрешились от своих дурных деяний. И наказывает нас набегами поганых, чтобы мы, смирившись, опомнились и сошли с пагубного своего пути.

А иные половцы двинулись по другой стороне <Сулы> к Путивлю. Гза с большим войском разорил окрестности его и села пожег. Сожгли половцы и острог у Путивля и вернулись восвояси.

Игорь же Святославич в то время находился у половцев, и говорил он постоянно: “Я по делам своим заслужил поражение, и по воле твоей, владыка господь мой, а не доблесть поганых сломила силу рабов твоих. Не стою я жалости, ибо за злодеяния свои обрек себя на несчастия, которые я и испытал”. Половцы же, словно стыдясь доблести его, не чинили ему никакого зла, но приставили к нему пятнадцать стражей из числа своих соплеменников и пять сыновей людей именитых, и всего их было двадцать, но не ограничивали его свободы: куда хотел, туда ездил и с ястребом охотился, а своих слуг пять или шесть также ездило с ним. Те стражи его слушались и почитали, а если посылал он кого-нибудь, то беспрекословно исполняли его желания И попа привел из Руси к себе с причтом, не зная еще божественного промысла, но рассчитывая, что еще долго там пробудет. Однако избавил его господь по молитвам христиан, ибо многие печалились о нем и проливали слезы.

Когда же был он у половцев, то нашелся там некий муж, родом половчин, по имени Лавр. И пришла тому мысль благая, и сказал он Игорю: “Пойду с тобою в Русь”. Игорь же сначала не поверил ему, к тому же лелеял он дерзкую надежду, как это свойственно юности, замышляя бежать в Русь вместе со своими мужами, и говорил: “Я, страшась бесчестия, не бросил тогда дружину свою и теперь не могу бежать бесславным путем”. С Игорем же были сын тысяцкого и конюший его, и те убеждали князя, говоря: “Беги, князь, в землю Русскую, если будет на то божья воля - спасешься”. Но все не находилось удобного времени, какого он ждал. Однако, как говорили мы прежде, возвратились половцы из-под Переяславля, и сказали Игорю советчики его: “Не угоден богу твой дерзкий замысел: ты ищешь случая бежать вместе с мужами своими, а что же об этом не подумаешь: вот приедут половцы из похода, и, как слышали мы, собираются они перебить и тебя, князь, и мужей твоих, и всех русских. И не будет тебе ни славы, ни самой жизни”. Запал князю Игорю в сердце совет их; испугавшись возвращения половцев, решил он бежать.

Но нельзя ему было бежать ни днем, ни ночью, потому что стерегли его стражи, но посчитал он самым подходящим время на заходе солнца. И послал Игорь к Лавру конюшего своего, ведя передать: “Переезжай на тот берег Тора с конем поводным”, - ибо решился он бежать с Лавром на Русь. Половцы же в это время напились кумыса. Когда стало смеркаться, пришел конюший и сообщил князю своему Игорю, что ждет его Лавр. Встал Игорь в страхе и в смятении, поклонился образу божьему и кресту честному, говоря: “Господи, в сердцах читающий! О, если бы ты спас меня, владыка, недостойного!” И, взяв с собой крест и икону, поднял стену шатра и вылез из него, а стражи тем временем забавлялись и веселились, думая, что князь спит. Он же, подойдя к реке, перебрался на другой берег, сел на копя, и так поехали они с Лавром через вежи.

Принес ему господь избавление это в пятницу вечером. И шел Игорь пешком до города Донца одиннадцать дней, а оттуда - в свой Новгород, и все обрадовались ему. Из Новгорода отправился он к брату своему Ярославу в Чернигов, прося помочь ему в обороне Посемья. Обрадовался Игорю Ярослав и обещал помощь. Оттуда направился Игорь в Киев, к великому князю Святославу, и рад был Игорю Святослав, а также и Рюрик, сват его.

Перевод О. В. Творогова

ИЗ ЛАВРЕНТЬЕВСКОЙ ЛЕТОПИСИ

ИЗ ЛАВРЕНТЬЕВСКОЙ ЛЕТОПИСИ

В то лето бог вложил в сердце русским князьям мысль - ходили все князья русские на половцев: Святослав Всеволодович, Рюрик Ростиславич, Владимир Глебович, Глеб Святославич, Глеб Юрьевич Туровский, Мстислав Романович, Изяслав Давидович, Всеволод Мстиславич и помощь из Галича, Владимира и Лучьска. И пошли все вместе на половцев; и перешли реку Угол, и пять дней искали их. Владимир же Глебович, внук Юрия, ездил впереди в сторожевом полку с переяславцами, и берендеев было с ним две тысячи сто.

Половцы же, услышав, что русские пришли на них, обрадовались, надеясь на силу свою, и сказали: «Вот бог отдал князей русских и полки их в руки наши». Бросились в битву, не ведая, что говорится: «Тщетно мужество и умысел, если бог противится». Пошли они против Владимира, с кликами. словно пожрать его хотели. А Владимир, с помощью божьей и святой богородицы и укрепляем молитвой деда своего и отца своего, пошел им навстречу. Он упросил Святослава, говоря: «Волость моя опустошена половцами, пусти меня, отец мой Святослав, с передовым сторожевым полком». А князья русские не поспели за Владимиром. Половцы же, увидев полк Владимира, храбро на них идущий, побежали, гонимые гневом божиим и святой богородицы.

Наши же погнали их, и рубили их, и семь тысяч взяли в полон, одних князей половецких было четыреста семнадцать, и Кобяка схватили, Осолука, Барака, Тарга, Данилу, Башкорта, Тарсука, Изу, Глеба Тириевича, Ексна, Алака и Толгыя, тестя Давыдова, с сыном, Тетия с сыном, Кобякова тестя Турундая. И помог бог и святая богородица Владимиру месяца июля в тридцать первый день, в понедельник, в день памяти святого Евдокима Нового.

Даровал господь победу великую нашим князьям и воинам их над врагами нашими, побеждены были иноплеменники куманы, или половцы. И сказал Владимир: «В этот день, дарованный нам господом, возрадуемся и возвеселимся, ибо господь избавил нас от врагов наших и поверг врагов наших под ноги наши, и сокрушил головы змиевы». И была радость великая: дружина обогатилась пленниками, и колодников повели, оружье добыли и коней, и возвратились домой, славя бога и святую богородицу, скорую на помощь роду христианскому.

В г о д 6 6 9 4 (1186). Месяца мая в первый день, в день памяти святого пророка Иеремии, в среду, под вечер было знаменье на солнце, и так сильно потемнело, что можно было людям увидеть звезды, и в глазах все позеленело, а солнце превратилось как бы в месяц, а в рогах его словно горящие угли. Страшно было видеть людям знамение божие.

В тот же год, того же месяца в восемнадцатый день, в день памяти святого мученика Потапия, в субботу, родился сын у великого князя Всеволода, и нарекли имя ему в святом крещении Константин.

В том же году надумали внуки Ольговы пойти на половцев, так как не ходили в прошлом году со всеми князьями, но сами по себе пошли, говоря: «А что, мы разве не князья? Такую же себе славу добудем!» И встретились у Переяславля Игорь с двумя сыновьями из Новгорода-Северского, брат его Всеволод из Трубчевска, Святослав Ольгович из Рыльска и пришедшие на помощь к ним из Чернигова. И вошли в землю половцев. Те же, услышав, пошли навстречу, говоря: «Братия наша перебита и отцы наши, а другие в плену, а теперь вот на нас идут». Послали весть по всей земле своей, а сами пошли навстречу и поджидали войска свои, а наши к ним идут, к вежам их. Половцы встретили их, не подпустив к вежам, и, не дожидаясь остальных войск, сошлись в битве. И побеждены были половцы, и гнали их до веж, и взяли русские полон - жен и детей, и стояли три дня в вежах их, веселясь и говоря: «Братия наша ходила со Святославом, великим князем, и бились с половцами на виду у Переяславля, те сами к ним пришли, а в землю Половецкую не посмели за ними пойти. А мы в земле их, и самих перебили, и жены их полонены, и дети их у нас. А теперь пойдем следом за ними за Дон и перебьем их всех без остатка. Если же и тут одержим победу, то пойдем вслед за ними и до лукоморья, куда не ходили и деды наши, а славу и честь свою всю возьмем до конца». Но не знали о предначертании божьем.

А остатки разбитых половцев бежали к войску своему, куда прежде весть посылали, и рассказали им о своем поражении. Те же, услышав, пришли к ним на помощь и за другими послали. И сошлись с русскими стрельцы, и бились три дня стрельцы, а в копейном бою не сходились, ожидая свою дружину, а к воде не дали им подойти.

И подошло к ним войско все, бесчисленное множество. Наши же, увидев их, ужаснулись и забыли о похвальбе своей, ибо не ведали сказанного пророком: «Тщетны человеку и мудрость, и мужество, и замысел, если бог противится». Изнемогли от безводия и кони и сами, в жаре и в муках, и наконец пробились к воде, а то три дня не подпускали их к воде. Видев это, враги устремились на них, и прижали их к воде, и яростно бились с ними, и лютая была битва. Сменили половцы коней своих, а у наших кони изнемогли, и были побеждены наши гневом божьим. Князей всех в плен взяли, а из бояр и вельмож и дружины всей,- кто убит, другие в плен взяты или ранены. И возвратились с победой великой половцы, а о наших не ведомо кто и весть принес, а все за грехи наши.

Где же радость наша - теперь вздохи и плач повсюду! Исайя же пророк говорит: «Господи, в печали вспомнил тебя», и прочее.

Шел своей дорогой купец, и половцы приказали ему передать: «Идите за своей братией, или мы идем за своей братией к вам». Князья же все, услышав о таком несчастии с братией своей и с боярами, застенали все, и повсюду был плач и рыдания: у одних братья погибли или в плен попали, у других отцы или близкие. А князь Святослав послал за сыновьями своими и за всеми князьями. И собрались к нему в Киев, и выступили к Каневу. Половцы же, услышав, что вся земля Русская идет против них, бежали за Дон. Святослав же, узнав, что они бежали, возвратился со всеми князьями к Киеву, и разошлись все по своим землям.

А половцы, услышав, что они отошли, внезапно напали на Переяславль, и взяли все города по Суле, и у Переяславля бились весь день. Владимир же Глебович, видя, что они сейчас захватят острог, выехал из города с небольшой дружиной, и напал на них, и смело сразился с ними, они же, на беду, окружили князя. Но горожане, видя, что свои изнемогают в бою, выскочили из города и в бою едва отняли князя, раненного тремя копьями. А из дружины его многие погибли. И поспешили в город, и затворились в нем. А половцы возвратились с большим полоном в вежи.

Вскоре бежал Игорь от половцев -ибо господь не оставит праведника в руках грешников: взирает господь на тех, кто боится его, и прислушивается к молитвам их! Гнались за ним и не догнали; как Саул преследовал Давида, но бог избавил того, так и Игоря бог избавил от рук поганых половцев... А остальных держали строго и сторожили, угрожая цепями и муками.

Все это свершилось из-за грехов наших, так как умножились грехи наши и преступления. Бог ведь казнит рабов своих различными напастями, и огнем, и водой, и войной, и иными различными бедами; христианам, многое перенесшим, суждено будет войти в царство небесное. Согрешили и казнимы, как поступали, за то и получили, но наказывает нас справедливо господь наш, и пусть никто не посмеет сказать, что ненавидит нас бог - не будет этого! Так любит, как возлюбил нас, когда муки принял нас ради, чтобы избавить нас от дьявола.

Сюжетную основу «Слова о полку Игореве» составляют подлинные исторические события: неудачный поход Новгород-Северского князя Игоря Святославовича против степных кочевников половцев весной 1185 года, который закончился страшным поражением русских войск и пленением князя Игоря.

Открывает «Слово» вступление, в котором автор опреде-ляет свою задачу: в отличие от легендарного древнерусского певца-сказителя Бояна, он не собирается восхвалять подвиги князей, а хочет «по былинам сего времени», то есть следуя ис-торической правде, рассказать о подлинных событиях недав-него прошлого. Для того чтобы установить, насколько точно автор отражает исторические факты, рассмотрим, что нам из-вестно из исторических источников об этом событии.

Сохранилось два летописных рассказа о походе князя Игоря. Один из них — более подробный — включен в Ипатьевскую летопись . Другой, рассказывающий в краткой форме о трагических событиях похода на половцев князя Иго-ря, содержится в Лаврентьевской летописи . На основании этих двух источников ученым удалось достаточно точно ре-конструировать подлинные исторические факты

Походу князя Игоря предшествовал другой, в котором объединенные силы русского войска возглавил Киевский князь Святослав Всеволодович. Он состоялся в 1184 году оказался очень успешным: половцы, объединенные ханом Кобяком, были разбиты, сам хан, как и многие его воины, был взят в плен, также были захвачены военные машины, а пленные русские князья освобождены. Но Новгород-Северский князь Игорь, находившийся в феодальном подчинении у сво-его двоюродного брата князя Святослава Киевского, не при-нял участия в этом походе. Причиной тому явились погодные условия: поход начался весной, когда вокруг еще лежал лед, и конница князя Игоря не успела вовремя присоединиться к объединенному войск) русских. Честолюбивый князь Игорь тяжело переживал свою неудачу и хотел доказать всем, что он сам и его воины — это тоже «храбрые русичи», как их называет автор «Слова». Тогда у него созрел дерзкий план: едино-лично «поискать славы» и отправиться в поход на половцев. Таковы исторические факты, предшествовавшие походу героя «Слова».

Благодаря указанию на то, что во время похода князя Иго-ря произошло солнечное затмение, мы можем абсолютно точ-но датировать момент выступления русской дружины: 23 ап-реля 1185 года, во вторник. Насчет союзников князя Игоря в этом походе у исследователей нет такого единодушия. Точно известно, что вместе с князем Игорем вышли войска его сына Владимира Путивльского, племянника князя Святослава Ольговича Рыльского и дружины, присланные от Ярослава Всево-лодовича Черниговского во главе с Ольстином Олексичем, присоединившиеся по дороге. Солнечное затмение застигло их у берегов Донца 1 мая, что считалось плохим предзнамено-ванием. Еще два дня у реки Оскола Игорь ждал своего брата Всеволода («буй-тура», как называет его автор «Слова»), ко-торый шел с войском из Курска.

Известный исследователь и переводчик «Слова» А. К. Югов утверждает, что в походе приняли участие галицкие дружины, комментируя строку «...не буря соколы занесе через поля широкая, галиции стады бежать к Дону Велико-му...». Выступая против ошибочного перевода «слетаются галки к Дону Великому» Югов ссылается на данные летопи-сей. В Лаврентьевской летописи под 1185 годом отмечен по-ход с галицкой помощью, а в Ипатьевской летописи указыва-ется, что участие галицких полков князя Ярослава, отца молодой жены князя Игоря Ефросинии Ярославны, в походах против половцев было обычным делом. Судя по данным лето-писей, на протяжении десятилетия, предшествующего походу князя Игоря, войска Ярослава Осмомысла, влиятельного князя богатых Галицких земель, непременно участвовали в походах, организованных против половцев Киевским князем. Историки установили также, что могущественный тесть князя Игоря по-сылал свои галицкие полки и для участия в Крестовых похо-дах. в частности в третьем крестовом походе против гурок султана Саладина. Галич в XII—XIII веках переживал пору эко-номического расцвета, а князь галицкий Ярослав Владимиро-вич был признан всеми окружающими его странами. Не слу-чайно именно он принимал у себя, по данным Ипатьевской летописи, византийского императора Андроника Комнина, а богатство и влиятельность этого князя выразительно характе-ризуются автором «Слова»: «Высоко сидишь на своем златокованом столе». Прозвище Осмомысл, данное галицкому князю Ярославу, свидетельствует о его мудрости (мудр за восьмерых). На основании приведенных сведении Югов дела-ет вывод: «Учтя все это, можно ли сомневаться, что и в походе его зятя Игоря участвовали галицкие полки Ярослава!».

От Оскола объединенные русские войска под предводи-тельством князя Игоря пошли к реке Сальнице, но расчет на неожиданное нападение не оправдался Русские «сторожа» донесли, что половцы готовы к бою, а потому князю Игорю пришлось поторопиться: он не стал останавливаться на ноч-лег, а вел войско всю ночь. На следующий день состоялась первая, победная для русских битва с половцами у реки Сюурлия. По свидетельству Ипатьевской летописи, русские захватили богатую добычу, в которой особую ценность пред-ставляли дорогие ткани — паволоки и оксамиты.

Там же сообщается, что на следующий день половецкие полки объединенными силами под предводительством ханов Гзака и Кончака двинулись на русское войско. Кончак Отрокович, постоянный противник русских, не раз ходивший по-ходами на русские земли, шел навстречу войску князя Игоря впереди Гзака, указывая ему путь. Так оказалось, что против небольшого русского войска выступило намного превосхо-дящее по численности половецкое. Кроме того, половцы имели преимущество в расположении: битва обычно начина-лась издалека перестрелкой идущих впереди строя стрель-цов, а попутный ветер со стороны Азовского моря позволял стрелам половцев точнее достигать цели. Косвенно об этом говорится в «Слове», когда Ярославна в своем плаче упрека-ет ветер.

Согласно Ипатьевской летописи, битва началась утром в пятницу, длилась всю субботу и закончилась лишь в воскре-сенье, то есть она шла без перерыва больше двух суток! «И тако, во день святого воскресения шведе на ны плачь и во ве-селие место желю, на реце Каяты» (Ипатьевская летопись). Автор «Слова» неоднократно упоминает место битвы — на реке Каяле. Но ученые не смогли точно установить какая река в XII веке так называлась. Есть предположение, что это река Макатиха, которая находится недалеко от Торских озер. Но ход сражения и его страшные для русского войска последст-вия описанные автором «Слова», точно согласуются с дан-ными летописей.

Русские были окружены половцами плотным кольцом. Чтобы пробиться к Донцу, не разбивая войско, а двигаясь вме-сте, Игорь приказал конным спешиться. Воины были устав-шие, они страдали от жажды, многие кони пали, а среди бой-цов было не только много убитых, по и раненых, которым трудно было передвигаться. Сам князь Игорь был ранен в ру-ку, но оставался в строю. На рассвете в воскресенье дрогнули и обратились в бегство черниговские воины. Тогда князь Игорь смял шлем, чтобы они могли его узнать, но остановить бегство не смог. На обратном пути к твоему полку, изнемогая от раны, он был взят в плен половцами. Ипатьевская летопись описывает то, что во время своего пленения Игорь, уже свя-занный, видел, как отчаянно бьется его брат Всеволод, и хотел умереть, чтобы не видеть его гибели: «...проси души своей смерти, яко да бы не видел падения брата своего». Известно, что из всего русского войска спаслось только 15 человек, мно-гие утонули. В плен попали, кроме князя Игоря, его сын Вла-димир и тяжело ращенный в бою Всеволод.

Князя Игоря взял на поруки хан Кончак — ранее бывший союзником русского князя. Такие союзы между русскими князьями и кочевниками в ходе междоусобном борьбы были не редкостью. Не случайно в «Слове» хан Кончак и его воины названы «сватами». Из исторических источников известно, что дочь хана Кончака еще до похода 1185 года была просва-тана за сына князя Игоря. Уже в плену Владимир действи-тельно женился на Кончаковне, а потом в 1187 году вернулся из плена с молодой женой и ребенком и здесь был обвенчан по церковному обряду. Положение князя Игоря в плену тоже было не самым тяжелым: он пользовался относительной свобо-дой, мог, например, ездить на ястребиную охоту, ему оказы-вали почет и уважение, но тем не менее, его охраняли двадцать стражников, которые, впрочем, должны были испол-нять поручения князя и слушаться его.

В то же время князь Игорь не мог не понимать, насколько тяжелы для Руси в целом оказались последствия поражения его войска. Задолго до этого в 1106 году дед хана Кончака Шарукан потерпел жестокое поражение от Владимира Мономаха, и теперь Кончак наконец мог отомстить за это бессла-вие. Половцы отправились в поход на Русь но среди них не было согласия: Кончак хотел идти на Киев, а его союзник Гзак предлагал идти на реку Сейм. В результате войско раздели-лось, Гзак осадил Путивль, по не смог взять город, зато его войско разгромило Посемье. Кончак отправился к Переяславлю-Южному, осадил город, но затем был отбит. На обратном пути он захватил Римов, один из линии укрепленных русских городов на пограничной с Половецкой степью реке Суле.

Но на этом нашествия степных кочевников на русские земли не прекратились. В памятнике древнерусской литерату-ры нашло отражение в «золотом слове» Святослава реальное отношение Киевского князя к походу князя Игоря и его по-следствиям для Руси. Автор «Слова» вкладывает в уста Киев-ского князя упрек Игорю и Всеволоду в том, что они рано вы-ступили против половцев. Летописные источники помогают уточнить этот важнейший эпизод. Сам князь Святослав пла-нировал летом идти в поход на половцев на Дон, и занимался сбором своих воинов из северных владений. Он узнал о несо-гласованном с ним походе князя Игоря, когда направлялся в Новгород-Северский, что вызвало закономерное неудовольст-вие Киевского князя («не любо бысть ему»). Весть о пораже-нии русского войска дошла до Святослава, когда он подходил к Чернигову. Летопись свидетельствует, что Святослав при этом «глубоко вздохнул», «утер слезы» и сказал: «Дал ми Бог притомили поганыя, но не воздержавше юности отвориша во-рота па Русьскую землю...». Действительно, в результате по-ражения князь Игорь «отворил ворота» половцам на Русь, пе-речеркнув тем самым достигнутые за год до того в 1184 году успехи объединенных русских войск под предводительством Киевского князя Святослава.

Осознание этого сделало для князя Игоря пребывание в плену особенно мучительным, но он не сразу согласился на предложение о побеге, что значило в те времена бесславие. Обстоятельства сложились так, что Игорь все же был вынуж-ден бежать: до него дошли сведения о том, что половцы воз-вращающиеся от Переяславля, собираются убить всех русских пленных. Помощником Игоря стал один из половцев по имени Овлур, которого в летописи называют Лавр или Лавор. Рус-ский историк XVIII века В. Н. Татищев установил, что мать Лавра была русской, причем из мест, где правил князь Игорь. Видимо, такое происхождение вызывало подозрения со сто-роны половцев, хотя Овлур (Лавр) слыл храбрым воином. Но и князь Игорь не сразу стал доверять ему, хотя потом вынуж-ден был принять его помощь. Известно, что, вернувшись из плена, князь щедро отблагодарил своего помощника, сделав Лавра одним из своих приближенных и выдав за него дочь ты-сяцкого Рагуила.

Время для побега было выбрано не случайно вечером, на заходе солнца. Стражи, охранявшие князя Игоря, веселились и развлекались, думая, что пленник спит. Он же отправил своего конюшего к Лавру, передав чтобы тот ждал беглеца с конем на другой стороне реки. Так Игорю удалось незаметно уйти и, переплыв через реку, бежать. Именно так описывается побег князя Игоря в «Слове», при этом соответствие историческим фактам сочетается там с народно-поэтической образностью, характерной для сказок. Исторические источники свидетель-ствуют, что путь князя Игоря до пограничного города Донца занял 11 дней. Затем, побывав в своем Новгороде-Северском, князь отправляется в Чернигов и Киев, где его радостно встречают.

Автор «Слова», следуя основной художественной идее произведения о необходимости единения русских сил, не-сколько изменяет этот путь: у него князь Игорь сразу направ-ляется в Киев, где ему и его соратникам весь народ поет славу. Но, как мы убедились, рассматривая исторические источники и свидетельства о походе князя Игоря, в главном автор «Сло-ва» точно следует своему принципу: писать «по былинам сего времени».